Варфоломеевская ночь (англ. massacre of St. Bartholomew) —1) ночь на 24 августа 1572 г. (день св. Варфоломея), когда католики во Франции осуществили массовую резню гугенотов. 2) символ дикого ужаса.

Массовая резня гугенотов в Париже организована Екатериной Медичи и Гизами.

«Эта кровавая расправа лучше пятидесяти побед над турками», — изрёк Папа Римский Григорий XIII, узнав о том, что произошло в Париже в ночь с 23 на 24 августа 1572 г. Глава католической церкви и автор реформы, благодаря которой мы сейчас живём не по юлианскому, а по григорианскому календарю, оказался прав. Мало кто сейчас помнит, например, о победе при Лепанто 1571 г., когда соединенные силы христианских держав разгромили турецкий флот, а вот Варфоломеевская ночь стала именем нарицательным, обозначающим дикий религиозный фанатизм, беззаконие, безумное варварство, чудовищную жестокость.

Варфоломеевская ночь, начавшись как заговор королевы-матери Марии Медичи и герцога де Гиза против их личного врага – одного из самых уважаемых предводителей французских протестантов (см. Гугеноты) адмирала Колиньи и его ближайших сподручных, –превратилась в «праздник» кровавой вакханалии, мародёрства и церковного мракобесия. Эта ночь и несколько последующих дней преобразили внешне миролюбивых и набожных людей в монстров, жаждущих чужих страданий и денег, убивающих стариков, женщин и детей, виновных лишь в том, что те молятся Всевышнему немного по-другому.

Историки расходятся в подсчётах, называя число жертв Варфоломеевской ночи, но в общем, исходя из дошедших до нас сведений, всё сводится к тому, что в результате резни в Париже убито около 5 000 человек, в остальных городах и деревнях – около 30 000.

В 60-е гг. XVI в. распространение протестантизма вызвало глубокое разделение в обществе Франции.

Противостояние католиков и протестантов, называемых во Франции гугенотами, достигло своего пика и привело к серии религиозных конфликтов, известных как религиозные или даже гражданские войны. И если изначально кальвинисты боролись за свободу вероисповедания, то в дальнейшем противостояние приобрело политический оттенок. Теперь уже по разные стороны находились протестанты Бурбоны и католики Гизы и Валуа. Их представители стремились занять французский престол.

Варфоломеевской ночи предшествовали два значимых события.

Екатерина Медичи, мать короля Франции Карла IX, фактически державшая в своих руках бразды правления страной, попыталась снизить накал религиозного противостояния браком своей дочери, верующей католички, Маргариты де Валуа, графини Блуа, и самого знатного предводителя гугенотов Генриха де Бурбона короля Наварры. Этот брак по расчёту мало кому принёс радости: у Маргариты уже был возлюбленный – герцог де Гиз; 18-летний Генрих Наваррский только что схоронил свою мать Жанну д’Альбре, которая была категорически против брака с любой из представительниц дома Валуа, а он, получается, после её смерти пошёл против её воли; аристократы-католики видели в этом союзе угрозу своим привилегиям; протестанты – предательство их интересов. В результате даже венчание происходило не внутри Собора Парижской Богоматери, а на его паперти.

На церемонию в Париж приехал весь цвет гугенотского дворянства, что вызвало крайнее недовольство даже среди парижской бедноты, не говоря уж о дворянстве. И уже через четыре дня после церемонии, 22 августа 1572 г., совершено покушение на одного из самых уважаемых предводителей гугенотов – адмирала Колиньи.

Историки не без серьёзных оснований полагают, что в центре заговора против Колиньи стояла королева-мать, серьёзно опасавшаяся его влияния на Карла IX. Поддержку ей оказал герцог де Гиз, яро возненавидевший всех гугенотов после того, как сорвались его планы на брак с Маргаритой Валуа, и, якобы, отдавший приказ на уничтожение Колиньи. Адмирал в результате покушения получил лёгкое ранение, но протестанты были в ярости, угрожая собрать войска и начать новую войну, если им не будет выдан нападавший.

Карл IX увидел в этом возможность раз и навсегда прекратить религиозные войны. Он собрал совет, где было решено арестовать гугенотскую верхушку, за исключением Генриха Наваррского, которого принудили перейти в католичество (в первый раз, позже он снова стал протестантом, а затем, чтобы взойти на французский престол под именем короля Генриха IV во второй раз и уже окончательно стал католиком).

В ночь с 23 на 24 августа 1572 г. набат возвестил о том, что заговорщики должны приступить к делу. Предупреждённая городская стража заперла ворота Парижа, а на домах знатных гугенотов нарисовали красные кресты. Сами гугеноты предпочитали тёмные одежды, мужчины практически всё время ходили в чёрном, поэтому отличить их даже в толпе было просто. А вот католики-заговорщики нашили на свою одежду белые кресты, как знак отличия.

Первым в списке заговорщиков был дом Гаспара Колиньи. Раненного адмирала проткнули шпагой, а затем его тело выбросили в окно, под ноги герцога де Гиза. Это убийство послужило сигналом для заговорщиков. В Лувре герцога Наваррского пригласили к королю, а ожидавшую его свиту из сорока дворян по очереди выманили во двор и закололи. Сигналом к началу устранения гугенотов для остальных парижан послужил набат с колокольни церкви Сен-Жермен-л’Оксеруа.

Волна насилия прокатилась по Парижу, а позже и по другим городам и сёлам, вылилась в кровавую бойню в масштабах всей страны, длившуюся на протяжении нескольких недель. Легко узнаваемые по чёрным одеждам гугеноты становились лёгкой добычей для обезумевших убийц и мародёров, не дававшим пощады ни женщинам, ни старикам, ни детям. С мертвых тел снимали не только что-то ценное, но даже простую одежду.

В этом хаосе грабили соседей, разделывались с кредиторами, устраняли «нежелательных» родственников. Знаменитый граф де Бюсси, которого Александр Дюма-старший изобразил в своём романе «Графиня де Монсоро» честным и благородным, практически, последним рыцарем Франции, во время Варфоломеевской ночи зарубил своего родственника-гугенота, с которым давно вёл тяжбу из-за земель, а в последующие дни перебил ещё шестерых «мешавших» родичей, став в итоге очень состоятельным человеком.

Утром 24 августа по Парижу пролетела молва, что на кладбище «Невинно убиенных» расцвёл сухой боярышник, что было воспринято как знак того, что высшие силы благословили резню, и она продолжилась, перекинувшись сначала на пригород, а потом и другие крупные города Франции. Под удар попали и иностранцы, и даже те католики, которые пытались защитить гугенотов. Воры и бандиты, воспользовавшись анархией, вволю пограбили купцов и мещан, а некоторые католики неплохо нажились на новом, интересном бизнесе — они прятали гугенотов у себя за деньги. В результате заговор вышел из-под контроля тех, кто его задумал, на улицах и в своих домах гибли целые семьи.

В конце концов король приказал немедленно навести порядок в стране, что хоть и не сразу, но всё же удалось сделать. Но религиозные войны в одной из самых прогрессивных на тот момент европейских стран на этом не закончились. Конец им положил Генрих IV, тот самый Генрих Наваррский, принявший в 1598 г. беспрецедентный Нантский эдикт, разрешивший протестантам свободу вероисповедания.

Европа по-разному отреагировала на Варфоломеевскую ночь. Короли-католики Испании и Португалии приветствовали убийства протестантов, Папа Римский Григорий XIII отчеканил памятную медаль, а папский хор пел благословение убийцам.

Английская королева-протестантка Елизавета I отнеслась к Варфоломеевской ночи с осуждением и даже разорвала помолвку с французским принцем.

Русский царь Иван Грозный в ответном письме германскому императору Максимилиану II, который и сообщил ему о событиях Варфоломеевской ночи, написал следующее: «А что, брат дражайшей, скорбишь о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толику без ума пролил».